Вместо вступления.

Давно читаю сей сайт. Крайне познавателен и полезен. Решил внести и свою скромную ленту. Правда, жанр
несколько отличается от принятого здесь. Это скорее личный дневник наблюдений за пространтсвом. Но, думается, именно
такая форма уместна, коли речь идет о нашей с вами Родине, которую мы все любим, но, зачастую, пренебрегаем ею в угоду
отдыха и путешествий за границей. А ведь у нас есть чего посмотреть. И даже если вы предпочитаете отдых с комфортом, то
и этого добра у нас хватает. В качестве примера предлагаю круизы по Волге. Они, обычно, дорогие (сравнимо с поездкой в
ту же заграницу), но есть два рейсовых маршрута: Москва-Астрахань и Москва-Ростов-на-Дону. Свыше двух недель отдыха и путешествия за разумные (а иногда и просто смешные) деньги. Билеты можно
пробрести в кассах пароходства около Белорусского вокзала.

Мы (я и моя подруга Женя) решили поехать в самом конце навигации (последний рейс нашего теплохода и
предпоследний вообще). Уже нет удушающей жары в Нижнем Поволжье, нет риска не купить билет совсем (хотя дешевые
двухместные номера, на которые мы нацеливались, оказались раскупленными за месяц). И главное, у нас просто появилось
свободное время. Итак, отплытие теплохода было назначено на 19:30…

08.09

Отплытие “Капитана Рачкова” было назначено на 19:30. Каюта соответствовала своей цене (1030 руб. с
человека за 9 дней пути) – четырехместная, в трюме и на носу, прямо рядом с мотором. Сыро, старо. Мне почему-то все это
понравилось. Вообще ехать в обстановке ни на йоту не изменившейся с 1960 года (года постройки корабля) приятно. По ТТХ
теплоход вмещает 300 человек, но на самом деле едут от силы 120. Например наша носовая часть трюма почти пустая (впрочем
все пустые места на брони из Н.Новгорода). Мы едем в четырехместной каюте вдвоем, но, как нам сказали, вероятность
подсадки равна нулю. Действительно, кто полезет на верхние полки в трюм. Разве что на пару остановок, но это мы
переживем. Кстати процентов 70 пассажиров пенсионеры. Не исключено, что т.к. это рейс уже не в high season, то они по льготным путевкам.

Нас пришел провожать Леша, которому поступление в аспирантуру и преподавательская деятельность не
позволяет поехать с нами. В урочное время отплыли от по-римски арочного Северного Речного вокзала без всякого намека на
“Славянку” (с другой стороны, хорошо, что My heart will go on не сыграли). Вокруг
легкая дымка от лесных пожаров, но берега можно рассматривать без проблем. Обращают на себя внимание здоровые коттеджи,
расположившиеся на другом берегу прямо у воды, оттеснив спальные многоэтажки на задний план. Неплохой, наверно, вид
оттуда.

Устраиваемся и идем в ресторан. Цены, конечно, не студенческой столовой, но вполне терпимые.
Заказываем еду на завтра (тут это надо заранее). Ресторан – веранда на носу, так что место вполне козырное для
обозрения.

Тем временем мимо проплывают Химки, мост МКАД, арка ж.д. моста Ленинградской дороги. Пока все хорошо
знакомое, только с нового ракурса.

Очень быстро темнеет. Навстречу пачками несутся трехпалубники круизов выходного дня (типа М-Тверь-М
или М-Углич-М) с дискотеками на верхних палубах и гирляндами воздушных шаров.

Я плыву первый раз, но, похоже, вскоре меня вскоре тоже охватит болезнь “морского волка” и я стану
сыпать технической лексикой и рассуждать о преимуществах шлюзования. Здесь действительно свой мир, своя тусовка, если
хотите. Большинство пассажиров едут по маршруту не первый раз, многие плавают каждый год, меняя изредка корабли и
маршруты. Здесь свои обычаи, свой “птичий язык”, свои знаменитые места. Общаясь до
отплытия, Леша с Женей (которым уже приходилось плавать) постоянно выдавали фразы типа “стоять-то будем третьим бортом”
или “на шлюзовании время потеряем”. Я же пока только присматриваюсь к этой мини-вселенной и продолжаю называть шлюпочную
палубу третьей.

В 21:00 проплываем новостройки Долгопрудного. Уже совсем темно. Слышен гул Шереметьева. Тут все
застроено если не ПГТ, то дачами. А если не застроено, то засажено аллеями. Темноту расцвечивают огни многочисленных
пристаней, кафе-баров на берегу и на воде, автострад. То тут, то там над деревьями расцветает зарево, обозначающее место
невидимого нам поселения. Каждый раз поражаюсь, как же скучено живет Москва и Подмосковье по сравнению с остальной
Россией. В этом метрополитенском ареале островком спокойствия служит белокаменная церковь позднего классицизма,
подсвеченная двумя прожекторами, лучи которых бьют сквозь ее купол прямо в темное небо.

Всю ночь проходили шлюзы. Т.к. на стоянке у нас над ухом начинает работать мощный насос, то проспать
их невозможно.

09.09

С утра жужжит мотор. Судя по расписанию третий шлюз (тот самый, что с корабликами). Значит 6 утра.
Засыпаю снова. Включается радио. Значит 7 утра. Радио приглашает пассажиров завтракать. Значит 8. Опять встаем. Снова
шлюз. Странно, второй по расписанию только в 10 утра. Оказывается это первый. Т.е. мы опережаем график на 4.5 часа.
Здорово. Такими темпами мы по Угличу можем засветло погулять (по расписанию должны в 20:30 прибыть, что в это время года
не особо). Уплетая слегка остывший завтрак (на прием пищи надо приходить вовремя, ибо выставляют блюдо сразу и
подогревать никто не будет), наблюдали как нам навстречу идут сухогрузы. Женя меня заслуженно отсчитала за то, что я
проспал памятник Ленину при впадении канала Москвы в Волгу. Стоит такой здоровый, соседние ели ему, говорят, до плаща не
достают. На другом берегу высится просто постамент. Угадайте, кто на нем стоял? Ну? Ага, вот шестиклассник тянет руку.
Ну кто? Нет, не Ельцин. Учебники истории новой редакции меньше надо читать. Еще варианты. Какой Дзержинский? Молодой
человек, у вас паранойя. Идите в пикет, а то поставят. Так, а ваш вариант, товарищ с красной книжечкой? Что? Путин будет
стоять? Только еще не достроили? А… ну конечно, товарищ капитан. А я что, я ничего,
я же про прошлое, с будущим как раз все понятно.

В общем, Бог с ними, с творцами истории. Перед нами ничем не сдерживаемая (до ближайшей плотины)
Волга. Главная улица России.

Первый волжский город, что мы видим – это Дубна. Выглядит атомоград как наша атомная промышленность –
мощно, но запущено. Здоровые образцы конструктивизма мешаются с современной спальной застройкой. Огромное здание ДК, ряд
ротонд на набережной, что знавала лучшие дни. Сейчас ее монументальные плиты поросли травой и понаехали друг на друга,
являя собой живую модель движения плит литосферных.

Час заливных пойм (Женя говорит, что когда она в июне плавала в Питер, все было под водой) и песчаных
обрывов – и вот уже город Кимры. В тисках портово-промышленного сектора почти совсем задохнулся наш аналог
Gloversvillе’я (в смысле, что мало какой
дореволюционный город имел столь же однозначную специализацию). Центр города около автомоста через реку. Колокольня в
лесах, церковь и того хуже (от куполов один каркас), пара каменных домиков времен реформ Столыпина – вот все, что
осталось от некогда знаменитого обувного центра.

В 15 км за Кимрами на левом берегу “Сосенки” — место зеленых стоянок круизных теплоходов. Сосновый бор
обрывается прямо в реку. Напротив, на стрелке с местной речушкой, легкая воздушная церквушка. Любят у нас стрелки,
Кремли на них всякие ставят, монастыри. Конечно, окруженное как минимум с двух сторон водой поселение легче оборонять,
но, думаю, что какую-то роль играла и просто красота места. Вообще, у нас все издавна тянулось к рекам (или просто к
водоемам), а самое главное у рек ставили на стрелках. Получается стрелка – центральный элемент нашего культурного
ландшафта?

Выходя из-за обеденного стола, видим ж.д. мост – значит за поворотом реки Калязин. Идем на палубу
смотреть как из тумана (т.е. дыма) вырисовывается знаменитая колокольня и совсем не знаменитый, а просто большой по
размеру, радар.

Колокольня Никольского собора, торчащая посредине водохранилища – шедевр. Конечно всесоюзную славу
этому культовому сооружению принес факт его попадания в зону затопления (Location, location и еще раз location), но, надо признать, что и сама по себе постройка хороша.
Из всей архитектуры классицизма мне более всего симпатичны подобные высокие квадратные многоярусные колокольни, особенно
если они удачно вписаны в окружающий ландшафт. Сейчас уровень воды низок и видно, что колокольня имеет в основе насыпной
остров.

Помимо своей затопленной визитной карточки, Калязин, что раскинулся по обоим берегам Волги, предлагает
зрителям тарелку радара и пятиглавый собор с колокольней. Ну и общую панораму холмистых красот средней полосы.

Насладившись зрелищем, удаляемся на послеобеденный отдых. Плещущаяся над ухом вода убаюкивает…
Просыпаемся от рева насоса, играющего роль нашего будильника. Угличский шлюз. Мощная арка, каменные берега. На левом
берегу развалины усадьбы Григорьева-Супонева. “А где же лошадь?” — кричат искушенные пассажиры местным рабочим. “Сегодня
не будет”. Тут, как и на одном из московских шлюзов, есть традиция кормить лошадей, что пасутся прямо у места
шлюзования.

Уже в 17:00 (вместо 20:30 по расписанию) швартуемся в Угличе. Стоянка 2 часа вместо одного, т.е.
успеем и город обойти не бегом, и даже продукты купить. Предлагают экскурсию, но голод сильнее. Кафе, где Женя обещала
дешево и вкусно уже закрыт, поэтому закупаемся в магазине. За оставшиеся час-сорок обошли почти всю историческую часть
города. Нашими туристами Углич оценивается довольно снисходительно: уж больно запущен и потерт. Лучше более благоустроенный Ярославль, Суздаль, С.Посад. Самое смешное, что “запустение” — главная
характеристика города еще в путеводителях 19 века. Т.е. город еще до исторического материализма стал глухой провинцией.
И за годы советской власти его старая часть не претерпела особых изменений, разве что церкви еще больше делапидировали.
По-моему в этом и есть его особая прелесть. Обожаю такие маленькие городки (Торжок, Переславль, Ростов), где убери
редкие машины да электропровода – и ни за что не скажешь какой сейчас век. Тихо, нет
толп туристов и навязчивого сектора услуг (за исключением набережной и Кремля) как, скажем в Суздале (хоть кто-нибудь
уехал оттуда с неумытой машиной?). Единственный минус – откровенно люмпенский вид и характер большей части населения
(радужной тут жизнь не назовешь).

Город очень зависит от туристов, особенно от иностранцев. Отсюда обилие сувенирных лавок с надписями
на двух языках. На причале реклама местного интернет-кафе на русском и на английском, а зазывание в музей русской водки
еще и на немецком. От причала длинная аллея сувенирных лотков к Кремлю. Женя, уже бывавшая здесь, ловко ее обошла на
соседней улице. Пройдя мимо музея русской водки (туда не пошли, Женя там была – говорит ничего особенного, просто много
разных бутылок плюс дегустация — это скорее для иностранцев интересно), очутились в русской провинции без намека на
туристов. Далее по очереди обошли основные церкви и монастыри города (очень рекомендую).

Богоявленский монастырь — шикарные, слегка разрушенные закрытые церкви. Главный собор доминирует над
городом еще при взгляде с реки, исполином нависая над карликовыми кремлевскими. Тоже почему-то нахожу особую прелесть в
полуразрушенных и слегка тронутых тленом церквях с обнаженной кирпичной кладкой и старой краской на куполах. Здесь русский дух! А какой дух в пластмассовом выбеленном новоделе?

Алексеевский монастырь – главная feature – Дивная церковь о трех
шатрах. Я не люблю шатровые церкви в принципе, но эта уж слишком необычна. Рядом – церковь Иоанна Предтечи. Недавно
отреставрирована и, как все подобные, красива на расстоянии, т.к. а) кажется больше б) не видно, что такая
пластмассокупольная. Как и на всех храмах грода (за исключением Дивной церкви и Богоявленского собора) купола не
гладкие, а чешуйками. Ярославская школа?

Воскресенский монастырь – тоже запущено и тоже живописно. Самое смешное, что, по словам моего научного
руководителя, путеводители начала ХХ века описывали его аварийное состояние и заключали, что вряд ли он простоит еще
хотя бы десять лет. То, что церкви любила сносить советская власть, знает каждый, а вот то, что и до революции каждый
год разбирали массу outdated церквей, упоминать как-то не принято. Может, прозвучит
цинично, но похоже этот храм уцелел благодаря Революции.

Еще лучше соседняя церковь Рождества Иоанна Предтечи с видом на Угличскую ГЭС. Ее колоколенка это
что-то. Идем в Кремль по набережной, которая лишь обозначена тропкой. Женя замечает, что, казалось бы, все просится,
чтобы положить нормальные плиты, поставить лотки и водить туристов не только в Кремль, но и сюда по набережной. Денег
нет? Да-к ведь собор на Крови наполовину подновили, брусчатку на Ярославской улице положили (это только за лето, в
начале июня этого не было). Энтузиазм и деловая жилка тоже есть — взять, хотя бы музей водки. Самое гениальное в нем то,
что коллекция пополняется, чуть ли не исключительно, за счет подарков самих туристов. Приятно ведь потом говорить у себя
в каком-нибудь Роттердаме, что моими стараниями родная водка попала в русский музей. В чем же дело? Скорее всего в том, что стоянка в Угличе у круизных теплоходов редко больше часа. За час туристы
едва успевают сходить на экскурсию в Кремль и музей водки плюс закупиться сувенирами у причала. На новую набережную нет
времени. А поездом и автобусом иностранцы не приедут точно. Даже нашим тяжеловато, уж больно в тупике всяческих дорог
находится Углич. Будь он на месте, скажем Ростова, все могло быть лучше. Или хуже? Исчез бы еще один представитель
незамутненной русской глубинки. В общем, подумать на досуге стоит.

В Кремль ведет мостик, уже покинутый лоточниками. Главный собор – Спасо-Преображенский (интересно,
сколько храмов с таким названием было в России) с более поздней колокольней “нарышкинского барокко” хорош издали, вблизи
же чувствуется диссонанс пропорций купола и самого куба церкви. Да и лесов многовато. В лесах со стороны входа и собор
Дмитрия “На крови”. Женя говорит, что в конце мая обновленной была лишь одна стена. Сейчас – три. Потрясающая для
подобных реставраций скорость. Еще в Кремле стоит отметить небольшие палаты Дмитрия.

Общее впечатление от города – очаровательное захолустье. Все в тему. К церквям хорошим подспорьем идут
старые дома и площадь, где недавно закончили реконструкцию торговых рядов. Даже администрация находится в здании,
похожем на типовую парижскую застройку 19 века. Даже Ленин тут спрятан в каре елочек, дабы не диссонировать с
дореволюционным обличием. Тут он еще в подполье. Стоящего недалеко от вождя (судя по карте) Маркса я вообще не нашел.
Наверное, он уже умер, а Энгельс уже написал в его память “Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии”.

После отплытия ужинаем и вновь на палубу. Задымленность вернулась с новой силой и видимость не
превышает 100 м. В сильных сумерках в 20:45 за бортом угадывается громадный купол собора г. Мышкин. Берега тут красивые,
обрывистые, пляжи усеяны крупными валунами.

Решаем пораньше лечь спать, но из полудремы выводит не то удар, не то скрежет. Нас основательно
тряхануло, а иллюминатор с ревом накрыла волна. Что за…?! Выхожу на палубу. Вокруг спокойно, но деловито и быстро снует
команда. Что-то не так. Стоим. За бортом темнота, дым и звуки ночи. Прямо как в приключенческих фильмах. Широкое русло
реки позволяет предположить, что мы у входа в Рыбинское вдхр. Мимо пробежали матросы с вешкой для измерения глубины.
Значит все же на мель сели. Отличное завершение дня.

10.09

Выйдя утром на палубу, обнаружил, что мы торчим почти у самого берега (левого). За нами ж.д. мост.
Стало быть, эта разваленная деревенька, что смотрит на нас с обрыва – станция Волга. За ночь не двинулись. Ждем буксира,
что нас стащит. А вот и он – “Речной 20”. Пытается стащить нас с мели, но стальные тросы рвутся, а мы не двигаемся.

Рассмотрим наше положение. Пару часов придется еще куковать до подхода более мощного буксира. Плюс в
том, что при свете дня увидим статую “Волга”, Рыбинск, Тутаев. Минус в том, что сократятся стоянки в Ярославле,
Костроме, а о Плесе можно и вовсе забыть (последнее не страшно, т.к. стоянка в 22:40 и так бесполезна).

На смену отчаявшемуся “Речному” приходит “Дунайский 40”. И с 10:00 начались его героические попытки
освободить нас от песчаного плена. Промучился он весь день, заходя то с носа, то с кормы. Мы крепко сели на мель.
Официальная версия – в тумане нам кто-то выскочил в лоб и, чтобы, избежать
столкновения, мы вывернули к берегу, сев на мель. Простояв ночь, мы завязли глубже.

Недовольство ситуацией росло с каждым часом, ведь таяли шансы не то что на Ярославль и Кострому, а
вообще на продолжение банкета. Если нас не снимут за сегодня (а это запросто), то, по словам пассажиров из числа бывших
моряков, теплоход увязнет настолько, что стащить его станет делом почти невозможным. Т.е. в самом худшем случае нас
подберет завтрашний астраханский рейс. А лишнего времени у нас нет совсем. Работа и учеба ждут.

В итоге нас сняли с мели в 20:35, т.е. спустя почти сутки (сели в 22:10). Как радостно сообщила нам
официантка, еле успели – нас уже шло забрать чебоксарское судно.

Хотя оно мне и осточертело, должен признать, стояли мы в красивом месте. Рыбацкие хибары на обрыве и
иловая отмель с разбросанными ковшиками лодок.

Как здорово снова ощущать движение. Волга все расширяется – впереди Рыбинское водохранилище (очень
мелкое, кстати, в отличие от самого русла). Колокольня и церковь, что целый день дразнили видом из монокля на правом
берегу, превратились в темные силуэты. Церковь высокая, нестандартная по форме – в подобных случаях можно угадать
совершенно сказочные очертания, нафантазировать гораздо больше, чем есть на самом деле.

Стал моросить дождик, поднялось волнение, а как совсем стемнело (какие были кучевые облака на фоне
последней полосы светлого неба!), подкрался ветер. Быстро сообразив, что берегов в обозримом пространстве больше нет и,
следовательно, его ничего не сдерживает, он принялся трезвонить в судовой колокол на носу, приглашая всех, одержимых
сильными впечатлениями, выйти на палубу и насладится водохранилищем. Поддавшись ветряному набату, я вышел и чуть не
лишился сначала кепки, а потом и себя. Стихия безумствовала. Нас начало слегка качать, что расстроило Женю, склонную к
морской болезни. В довершении всего мы остановились in the middle of nowhere , потом
поплыли назад, в общем маневрировали. Мель, наверное, объезжали.

Женя ушла спать, а я пошел на палубу, где на носу, вцепившись в поручень, стоял кто-то из пассажиров.
Выйдя наружу, я чуть не столкнулся с тяжеленьким деревянным стулом, что волочился по палубе в надежде перескочить через
борт и повторить заплыв предмета гамбсовского гарнитура, выкинутого около Васюков. Перехватив беглеца, я зафиксировал
его у поручня. Он еще в пути пригодится. Держась за поручни, я буквально дополз до носа. Теперь наблюдателей
пугающе-красивой панорамы штормового Рыбинского моря стало двое. По черной воде летели саваны бурунов, нос норовил
нырнуть в ревущую воду, небо было затянуто облаками, а ветер выдирал кости. По
природной глупости я не взял куртку, а свитер для ветра то же, что и кольчуга для стрелы – скопище дырок. Но ощущение
бурного моря (пусть и искусственного) держит на ветру. Минут пять. Потом включается инстинкт самосохранения.

Скоро качать перестало, и я снова на палубе. Пейзаж не узнал. Тихая гладь, небо усыпано звездами, над
головой мерцает Млечный Путь, а впереди цепочка огней – Рыбинск. Завернувшись в одеяло, я сел и часа полтора наблюдал
как наш “Капитан” неспешно подплывает к столице бурлаков. С берегов мигали огни, вокруг скользили тени сухогрузов. Уже
когда показался шлюз, справа забелела высокая колокольня. Рядом был и сам храм, но его не было видно. Жаль, подумал я. И
тут небо за церковью стало расцветать алым. Красное пятно расползлось, осветив взметнувшееся вверх пятиглавье. Я застыл,
открыв рот от изумления. Зарево, мерцая как в старых анимационных лентах, расползлось еще больше. Пожар что ли? (Ведь не
заря же в полпервого). Поваливший из-за леса дым подтвердил версию.

Перед входом в Рыбинский шлюз прошли мимо знаменитой статуи “Волга”. Аллегорией реки служит женская
фигура на насыпном острове. Чем-то мне она Статую Свободы напомнила.

Город Рыбинск ассоциируется у меня исключительно с Волгой. Все прочие значимые наспункты, что она
омывает, имеют что-то свое, неволжское, а тут, что называется, Волгой все начинается и заканчивается. Квинтэссенция
волжского города. Недаром тут и речные суда делают, и моторы вот уже который век (только раньше они были основаны на
мускульной тяге).

После долгого портово-промышленного комплекса, р-на новостроек, и снова завода по правому берегу
проплыл старый город. Освещенная набережная, купеческие особняки, бывшее здание биржи (ныне речной вокзал) – модерн,
подозрительно похожий на Ярославский вокзал, и, конечно, городской собор, косящий под Исакий, с высоченной пятиярусной
колокольней. И снова причалы, доки, краны – видимо завод по пр-ву речных судов.

Оказывается уже полвторого. Это мне сообщила Женя, вышедшая на палубу с вопросом, а не обезумел ли я.
Спать, однако.

11.09

В Ярославль пришли в полседьмого (по плану в девять, но вчера). Стоянка час (по плану три). Делаем
ставки, когда, при таких темпах, мы догоним расписание. Мой вариант – Казань. На улице холодно и ветрено. Как-то резко
похолодало. В городе я был не раз, поэтому я не сильно расстроился, что погулять не судьба. А вот и судьба. За пять
минут до предполагаемого отправления объявляют, что стоянка продлевается до 12:00, а идти отныне мы будем по расписанию,
но на сутки позже. Или так! Самое разумное решение. Другое дело, что у многих уже куплены билеты из Астрахани. Но, в
принципе, поменять билет можно в любом городе на любое направление.

Ну вот. Теперь время погулять есть, но куртки-то нет. Ладно, переживем. Может где “секонд хэнд” какой
найдем. Прошли стандартным маршрутом по старому Ярославлю – одному из моих самых любимых городов в России. Не устаю
восторгаться его церквями. Особенно красиво на стрелке Которосли и Волги. Куда не посмотришь – всюду купола. И никакого скучно-строгого классицизма. Все ярославская школа зодчества – настоящие русские
купола-луковки. Зашли в музей при церкви Ильи Пророка – напоминает внутренности Архангельского собора Кремля. Ну и
я-таки зашел в свою фаворитку – церковь Михаила Архангела (там как раз заутреня).

Больше двух часов мы в городе не выдержали. +8 и свитер с майкой – понятия несовместимые. Секонд-хенда
тут нет. Зашли в какой-то магазин одежды у театра Волкова. Жене понравилась какая-то куртка за 500 руб., но по мне
чересчур современная. Я носить ее “после” не буду. Мне бы телогрейку или тулупчик за сотню-две. Это хоть на даче
сгодится.

“Рачков”, отстыковавшись от речного вокзала, прошел мимо всего центра города, позволив нам еще раз
полюбоваться на буйство куполов. Кстати, купола церкви Богоявления опять (в третий раз на моей памяти) поменяли цвет –
теперь они темно-красные в тон кирпичным стенам. Проплыли знаменитый ансамбль в Коровниках, до которого я никак не дойду
on foot . Ну а потом пошел бесконечный ряд нефтехранилищ. Все же Ярославский НПЗ один
из самых мощных.

Подоспел обед. По традиции, как только встаем из-за стола, показывается что-то хорошее. Диево Городище
– комплекс церквей ярославской школы. Представителя данной школы вычислить легко – прямоугольный кубик вытянутый вверх с
четырехскатной крышей, увенченой пятиглавьем на утонченных вытянутых барабанах. Купола, также устремленные вверх, с
длинными шпилями. Обычно купола “чешуйчатые”. На правом берегу, на обрыве зеленеет купол Троицкой церкви с барочной
колокольней в окружении остатков ограды. Напротив еще пара церквей, но уже с классицистическими колокольнями (одна,
правда, полуразвалена).

В три часа пополудни показалась Кострома. Долго подплываем, рассматривая панораму города. Я, если
честно, не ожидал, что местный Ленин будет так возвышаться в городском skyline .
Конечно постамент памятника 300-летия Питера, т.е., тьфу, Дома Романовых высок, но чтоб настолько…

Стоянка с 16 до 20 часов (т.е. на час дольше графика). И это хорошо, т.к. в Костроме я был проездом, и
ничего, кроме Ипатьевского монастыря и центральной площади не видел. А хочется полазать по городу, в любви которому
признался сам Б.Г. Так что предложенную экскурсию в Ипатий (1,5 часа; 65 руб.) мы проигнорировали и побежали по сходням.
Что ж так холодно-то. Ходить в свитере решительно невозможно. Начали поиски. Вьетнамский рынок продает дешевые курки, но
они новые. Т.е. не могут быть дешевле 400 руб. Я, кстати, мало чего понимал из того, что мне там говорили. Женя
выступала переводчиком – у нее вьетнамский рынок в Москве рядом. Забавно, что вьетнамцы вместо “р” говорят “л” (холосо),
тогда как японцы — наоборот (Никорай).

В общем нужен был секонд хэнд. И, кто бы мог подумать, их тут туча (видели только в центре 4 штуки).
Покупаю себе серое легкое пальто (?) за 220 руб., становясь похожим на персонажа “Униженных и Оскорбленных”, которыми я
скрашивал вчерашнее стояние на Волге у Волги. Жить сразу стало лучше и веселее (а главное теплее). Айда бродить
бесцельно и неторопливо.

Еще с реки манят золотые купола Богоявленско-Анастасьинского монастыря. Комплекс интересен смешением
стилей: “ярославский” собор перетекает в барочную церковь. Внутри висят таблички, предупреждающие, что Господь карает за
разговоры в храме. Очень много всевозможных икон Богоматери, в т.ч. и знаменитая чудотворная Федоровская, что успела
погостить, кажется, в каждом соборе города за свою многострадальную историю. Интересна картина Страшного Суда (написана
явно недавно). На полотне все традиционно: сверху Христос с ангелами, слева праведники, справа грешники, снизу встают
мертвые. В центре ангел взвешивает на весах душу очередного кандидата на райские кущи. Пока светлое начало перевешивает,
но демон продолжает подкладывать на весы свитки с грехами. И чего-то их у него много…Однако интереснее всего грешники.
Здесь и ксендз, и служитель синагоги, и мулла. Да-м. Могли бы, раз недавно написали, добавить, для чистоты эксперимента,
комиссара с наганом или чеченца с автоматом.

Монастырь весь блистательный, аккуратный. Тем разительнее его контраст с окружающим городом.

Можно сказать одним предложением. Если бы Стругацкие писали о похождениях Сталкера в конце 19 в, то
“зона” непременно бы выглядела как Кострома. Провинция, вывернутая наизнанку. Разруха, которая восхищает. Помимо
названий улиц ничто не напоминает в старых кварталах города о 70 годах Советской власти. Не зря БГ звал Кострому
mon amour . Город полюбят те, кому мила Русь гоголевская: огромная, неухоженная,
отрицающая сам намек на упорядоченность. Те же, кто привык глядеть только на красивый фасад, убегут отсюда с воплями “ну
и дыра”.

Характерный пример – улица Ленина. Обычно под таким кодовым именем скрывается главная улица города –
здесь же неширокая улочка с разваленными домами. Обратите внимание на дом №15 – его конструкции позавидуют буддисты,
стремящееся избежать прямых линий. Тут даже стены изломаны гармошкой. А дом с провалами вместо окон, что венчает ул.
Князьева? Он еще и поставлен таким образом, чтобы издали видать было.

Чем дальше углубляемся в дебри Костромы, тем более сюрреалистично вокруг. Вроде новые дома типа
“каменный особняк нувориша”, а фронтон деревянный (это у многоэтажного кирпичного дома). Деревянный домик частью из
прогнивших досок, частью из неопознанного строительного мусора, а рядом шикарный запушенный особняк стиля модерн из
темного кирпича. Брошенные дома, разбитые стекла в жилых комнатах, кучи мусора и деревянные сортиры на Горной улице,
где, согласно карте, “уникальный ансамбль деревянной застройки”. В двух шагах от гостиных рядов – самого центра города –
деревенские дома и тенистый пруд у дороги. И при этом на соседней с Горной ул. Чайковского выставочные особняки купцов,
витая решетка, россыпь музеев. Вообще, город не стесняется своей затхлости, видя в этом “налет истории”. Многовековой
налет (по всему городу висят плакаты о его 850-летии).

В итоге, пройдя через длинную ул. Кооперативную – выставку разрушенной в разной степени частной
застройки, миновав полуброшенный центр онкологический заболеваний (я-то думаю, чего тут так секонд-хендов много..), мы
выходим к мосту через Волгу. За возвышающимся на холме зданием гост. “Волга” стоит знаменитая церковь на Дебре. Комплекс
красив нагромождением куполов, но внутри гораздо интереснее. Такое чувство, что на дворе 1902 г. Никакого намека на
бремя советского периода, разруху или разграбление. Расписан каждый клочок внутреннего убранства, и как расписан! И это
не набитый туристами “выставочный набор” типа Успенского в Москве или Ильи Пророка в Ярославле, а действующий храм с
идущей вечерней службой. Право это стоит даже не столько увидеть, сколько
почувствовать.

Последнее впечатление от города – уютный стеклянный “Костромарегионгаз” с флагом “Газпрома”. Умеют
место себе выбрать – под мостом, прямо у реки.

Быстро темнеет. Идем в музыкальный салон смотреть ТВ. Самое интересное в местном телевизоре то, что
программы тут меняются в зависимости от того, какие сигналы сильны в данной местности. Чудом оказавшийся тут
RenTV позволяет мне впиться в “Симпсонов” под недоуменные взгляды пенсионеров,
пытающихся понять, что это такое. Хорошо все же посмеяться у телевизора. Даже сегодня, в страшную дату, открывшую новую
страницу мировой истории со своими законами и правилами, которые нам еще предстоит понять. Смех, как известно, побеждает
все.

Женя уходит спать, а я читаю в литературном салоне. Мимо проплывают опутанные красными лампочками
трубы Костромской ГРЭС (город Волгореченск), россыпь огней слева по борту (Красное-на-Волге) и выступающая из мрака
слабоподсвеченная церковь (Плес). В Плесе решено не останавливаться. Т.к. все равно
темень.

12.09

В 7 утра подошли к шлюзу перед Городцом. Потом три с лишним часа стояли в затоне – месте зимовки
речного флота. Тут уже куча кораблей готовится к зимней спячки. На втором шлюзе (что у Горьковской ГЭС) нас ждала
какая-то инспекция, так что стояли еще час. Зато местные бабульки смогли немного заработать, продав пассажирам
яблочки.

Наконец, в 11:30 мы прошли второй шлюз. Слева на крутом берегу Городец. По склону рассыпаны
одноэтажные домики. Многие из них каменные, причем в отличном состоянии, недавно из ремонта. Кто-то из стоящих на палубе
замечает, что староверы всегда склонны к чистоте. Город знаменит резьбой по дереву, однако расписных домов с реки не
видать. Проглядывают пару церквушек, но они ХЦНИ, как говорит бородатый классик. Напротив, трубы города Заволжье – это
моторный завод.

Через некоторое время справа виден мощный ЦБК города Правдинск, названный в честь газеты, для которой
тут получали бумагу. Интересно, как звали город, где они получали материал для статей (х-мм…а жил бы я в 70-х, мог бы
неплохие политические анекдоты сочинять).

За Правдинском город Балахна, знаменитый (когда-то) своими верфями (сюда даже Петр Один ездил) и
спуском на воду первого русского парохода. В городе много церквей, но с реки он заметен скорее трубами местной торфяной
ГРЭС.

Уже часа в два показался Нижний. Он час маячил на горизонте (все же старая часть расположена на
вершине Дятловой горы), пока не стал суровой реальностью. Для начала справа проплыли трубы знаменитого “Красного
Сормова” – вместе, пожалуй, с Путиловским заводом и Ивановской фабрикой это были основные предприятия пролетарского
движения (“Мать”, надеюсь, все читали). Завод явно знал лучшие времена, и даже, наверное, знал неплохие.

Проводив взглядом пролетарское прошлое, мы поднырнули под двухъярусный мост. Нижний ярус – ж.д.,
верхний – автомобили. Понтонный автомост, что проходит тут же, разведен, чтобы дать нам лыжню. Справа (собственно Нижний
только справа) до самой Стрелки потянулись советские многоэтажки – на таком козырном месте такие убогие дома поставить –
обидно. И вот Стрелка Волги и Оки, за которой открывается панорама Подола с великолепным Кремлем, красивым как раз
издали. Его стенам могут позавидовать все прочие российские тезки (мало кто из них стоит на таких горах).

При развороте на речной вокзал – второй душераздирающий вид в городе – Чкаловская лестница с одним из
самых выразительных памятников в стране.

15:05 – пристаем вторым бортом к “Илье Муромцу”. Он идет в Ростов-на-Дону и вышел на сутки позже нас.
Стоянка короткая до 16:30. Много не успеешь, но мы были в городе много раз, и большинство троп уже исхожено. Я все хочу
дойти до Печерского монастыря, но далеко – и в этот раз не судьба.

Женя повела меня к самой красивой церкви города – Рождественской, что стоит под холмом недалеко от
набережной. Набережная, кстати, очень даже. Церковь бесподобна. Непонятно как уцелевшая лепнина на окнах и стенах плюс
паточные купола – мозайки. Внутри пустовато, но иконостас уже ничего. Колокольня еще в лесах (она гораздо сложнее по
композиции, чем типичные русские колокольни).

Партизанскими тропами забрались на гору, в сотый раз повосхищались панорамой Волги, Стрелки и Заволжья
(теперь сквозь призму рождественских куполов) и углубились в город. Выйдя на ул. Ильинскую, обнаружили нелепую здоровую
церковь (ныне областная библиотека), толстая колокольня которой выглядывала из города при “подъезде” к нему. Я сильно
подозреваю, что ее ужасные дутые купола – дело рук советского периода. Вообще в городе много церквей, но то ли они сами
по себе небольшие и непривлекательные, то ли все теряется по сравнению с Рождественской и собором Александра Невского –
в общем их не замечаешь. А замечая, не запоминаешь. Так и выходит, что все, побывав тут, помнят собор на Стрелке, Кремль
да монастыри на склоне к Оке.

Оказалось, что до отправления 40 минут. Ускорились. Малая Покровка таит в себе здание ФСБ (точнее
целый комплекс) и что-то похожее на мечеть (выяснил потом, что это банк). Большая Покровка таит в себе много чего – это
местный Арбат. Мой highlight – здание банка с двуглавыми орлами вперемешку с
советскими гербами.

Интересная получается картина – город Нижний Новгород хорош на расстоянии. Как и ярославские церкви,
как и Покрова на Нерли, как и… Многовато такого в России. И не то, что все они вблизи плохи, просто издали они
выгоднее смотрятся. Может, дело в пространстве? У нас его много, далеко видать, вот и делаем такие сооружения,
чтобы издали они больше казались, чем есть (например, все тот же храм-на-Стрелке). В Западной Европе все наоборот. Там
место мало. И Нотр-Дам надо рассматривать вблизи. Нет, опять же, он и издали хорош. Но издали не видно все горгуль,
химер и фигурок над вратами. Он предназначен для близкого контакта. У подобного сонма деталей нет, наоборот,
вблизи видно, что не так все и красиво, простовато, да и само здание обветшало. Кстати, и в больших по пространству
Штатах любят далековидимые небоскребы. Дурацкое, вроде, объяснение. Просто разные архитектуры (вот, скажем, лютеранские
церкви Скандинавии тоже хороши скорее издали), а в США небоскребы ставили от дороговизны земли. Но от подобных
объяснений жить проще. Хотя бы потому, что, найдя объяснения, перестаешь ломать над вопросом голову.

…Собор Александра Невского еще час возвышался над водой, хотя город уже давно проплыли. А вот вблизи
он довольно прост и совсем не помпезен. Кельнский собор наоборот. Переезжая через Рейн видишь два огромных гнилых зуба –
черные конусы башен в шишкообразных наростах – торчаших из десны реки. Вблизи… кто видел — помнит (кто не видел – надо
посмотреть).

После Нижнего наше судно стало почти полным. Трюм оказался заселен толпой молодых людей, которые
оказались не бандой и даже не футбольной командой, а практикантами речного колледжа (или что-то типа того). В общем,
смена нынешней команде. Пока же они только изредка драили палубу, писали какие-то отчеты в читальном зале, напивались
каждый вечер и слушали попеременно ВИА «Ленинград» и “Руки вверх”.

Весь оставшийся день мы наблюдали Фадеевы горы – высокий обрыв правого берега. Где-то вертикальные без
намека на растительность, где-то поросшие лесом. В общем, красота. До заката не уходили с палубы. А потом еще сидели в
читалке пока в 20:45 не проплыли могучий Макарьев монастырь – место знаменитой ярмарки. Мало в стране монастырей такой
мощи и выразительности. Золотые купола тускло светились в темноте при помощи слабых прожекторов. Достойное окончание
дня.

13.09

Завтрак сегодня в 8:30, так что можно поваляться в постели. В 9:00 удалось привязаться к местности:
слева город Вожск, справа – пристань Козловка. Волжск отделен от судоходного русла длиной косой, за кторой вздымаются
трубы ЦБК. То место, куда ветер сносит выбросы з-да, отмечено белым плешью в зеленом массиве – мертвые деревья. Потом
минут на 10 становится невозможно дышать – выбросы достигают теплохода. Умеют же наши поставить такую гадость в самых
красивых местах (Байкальский ЦБК у всех на слуху). А места тут потрясные. Правый берег – чистые горы. Не обрывы, как
вчера, а пологие, сильно расчлененные оврагами, склоны. Часто встречаются деревеньки прямо на середине склона. К воде
спускаются почти под прямым углом деревянные лесенки, а там уже ждут лодочки. Бабулька, сидящая рядом с нами, резонно
замечет: “Богато живут. У всех крыши железные”. За разговорами с ней коротаем время в ожидании Свияжска. “Сколько
плаваю, мне не надоедает”.

В 9:30 слева многочисленные трубы и высотки рапортуют о наличии промышленного спутника Казани –
Зеленодольска (что-то типа Дзержинска для Нижнего или Энгельса для Саратова). После Зеленого Дола берега отдалились,
река покрылась сыпью островов, откуда-то появились тучи рыбацких лодок. По низкому берегу поползли цепочки дач (правда,
многие из тех, что на обрыве ютились – тоже дачи). Все указывало на Казань. Больше других – цитадель ее завоевания
Свияжск, что на острове справа . Комплекс лучше смотрится со стороны дороги (храмы
лучше видны), а не реки. Я думал, мы гораздо ближе к нему проплывем. Хорошо, что есть незаменимый монокль. Из Казани
сюда ходят ракеты от речного вокзала (22 руб. ван вей).

Кремль показался (по традиции) за час до швартовки. Причем не только новая-старая Кул-Шариф, но и
Благовещенский собор, и Спасская башня. Перед самым началом городской застройки на левом берегу прямо у воды стоит
мечеть-монастырь, если можно так выразиться. Уж слишком много минаретов для обычной мечети. Очень красиво (притом, что
традиционно мне мечети не нравятся). Про Кул-Шариф мне уроженка Казани, плывущая с нами, рассказала, что поднимался
вопрос о его строительстве на месте Благовещенского собора (что, конечно, не лишено смысла, т.к. главный собор Кремля стоит на том самом месте, где данная мечеть и находилась, пока ее Хуан Грозный не
коллапснул). Этот вопрос, вроде, поднимался даже в местной думе, но русские возмутились, да и из центра напомнили, что
на месте мечетей в Москве тоже что-то стояло. Т.е. “Интернационал” был не прав. После разрушения до основания старого
мира, людей тянет не их новый мир строить, а старый восстанавливать. Так и живем.

Я уже был в Казани (и продолжаю бывать каждый год по ноябрьским праздникам, но отнюдь не для участия в
демонстрации), Женя же была фактически только в местном Кремле. Поэтому я повел ее на местную пешеходную улицу –
Баумана. Хотя мимо Кремля, так или иначе, все равно пройдешь. Чисто, ухожено. Кул-Шариф принято ругать, как и храм
Христа Спасителя. Да, на мой взгляд, она и есть мусульманский вариант ХХС: тот же материал, тот же пафос конструкции и
процесса строительства, то же отсутствие духовного очарования, тот же политический мотив. Однако при этом они издали
смотрятся, skyline города украшают, да и туристов привлекают.

На улице Баумана перестройка в самом разгаре. Город бросил все силы на подготовку к тысячелетию Казани
(в 2005г.). Леса, разрушенные дома. Гостиница “Казань”, которой я всегда восхищался, стоит с выбитыми стеклами и за
забором. Надеюсь капремонт, а не снос. Еще надеюсь, что знаменитый покосившийся шпиль выправлять не будут. Вообще по
сравнению с прошлым годом только больше стало улиц и домов, подлежащих сносу. Т.е. пока идет первая фаза – разрушение. А
строить новое когда ?

Посмотрели, задрав головы, на главную достопримечательность улицы – Петропавловский собор. Зашел в
церковь, что за этой темнокрасной громадой. Бедновато, иконы развешаны по голым стенам. Сверили часы по арабскому
циферблату с отнюдь не арабскими цифрами – их ответ часам Суздальского Кремля.

Выйдя к Кабану (местное озеро-канал), таки увидели строительство. Строят чего-то массивное и
современное. Неужели стадион к Чемпионату Европы? Нет, мелковат. Может хоккейный дворец?

За Кабаном мусульманский квартал. Очень хорошо видно на свежекупленой карте религиозных учреждений
города: вокруг Кремля – одни церкви, за Кабаном, вокруг центрального рынка – туча мечетей.

Мечеть, мусульманская школа, где девочки бегают по двору в строгих костюмчиках, магазины с зелеными
вывесками даже не на татарском (у них кириллица, хотя была латиница), а арабской вязью. Опять мечеть. Номера домов — не
привычные синие таблички, а зеленые звезды характерной формы. Вокруг, правда, не только татары, но и выходцы с
солнечного Кавказа и еще более солнечной Средней Азии – рынок все же. Суета, толчея.
Из динамиков мечетей доносится речетатив маядзинов. Вот молитва кончается и на узенькую улочку выливается поток в
соответствующих одеяниях. Восток – только дома наши.

Два основных признака Казани как восточного города (помимо общего мусульманского антуража) это:

а) хаотичность застройки. Деревянный дом с резными наличниками следуют за особняком стиля модерн, за
пятиэтажкой, за мечетью, за особняком классицизма, за многоэтажкой – пример реальный

б) безумие городского автотранспорта, когда водителя в упор не замечают пешеходов и не особо соблюдают
правила движения.

Отплыв в 14:30, мы отныне движемся только на юг. Солнце совсем разгулялось, я снова в майке. Солярий
(корма шлюпочной палубы) самое удобное место для отдыха и созерцания: мало народу, нет ветра, обратная перспектива
обзора. Казань держалась на горизонте часа полтора, причем последним пропал из виду белый силуэт Спасской башни, которая
ниже прочих культовых построек Кремля. Просто ставить надо уметь ( location, location и еще раз location).

Чем дальше, тем красивее. Правый берег спускается лесом, который переходит в обрыв. Рай для
геоморфолога – склон как ножом отрезало. Особенно классно смотрятся церкви и мечети на гребне берега. Через каждые 5 км
встречаем пристани. Тут проще добираться по воде, чем по дорогам. В подтверждении слов мимо снуют ракеты. Левый берег
тоже плавно поднимается. У границы леса и воды дачи, причем не из простых. Кто-то местный показывал дачу Шаймиева. Много
домов отдыха и пионерлагерей. Особенно запомнился один, стоящий над обрывом, который сфотографируй и скажи, что
Нормандия, ни за что не уловят подвох. Сколько отсюда пионеров, наверное, попадало..

Вывод. Чтобы “снять сливки” волжских красот, плыть надо от Нижнего.

1 7:30 – наконец-то левый берег исчезает. Здесь Кама впадает в Волгу, хотя
многие говорят, что и наоборот. Кама тут намного шире, но это скорее заслуга Самарского вдхр. Кончилась живописная
Средняя Волга, начавшаяся от Стрелки в Нижнем. Теперь до самого Каспия – Нижневолжье.

Волга тут другая – не спокойная гладь с идеальном изгибом волны, а смятая, колышущаяся поверхность,
где царствует ветер.

Так и не дождались Булгар – стемнело раньше. Традиционный вечерний моцион чтения – Женя дочитывает
отобранного у меня Достоевского, а я изучаю подшивку “Итогов”.